Мой личный ад – я сам создал его.
Мой личный ад достаточно просторен,
И хоть он создан лишь на одного,
Им был бы даже Люцифер доволен.
В аду моем нет серы и котлов,
И прочих внешних атрибутов муки,
Не страшен климат, даже не суров,
Не рубят там ни головы, ни руки.
Там хоровод не пляшет злых чертей,
Гнилые там не скалит Цербер пасти.
Там никого – ни чудищ, ни теней,
Один лишь я – в его надежной власти.
И там серо, серо, серо кругом,
Там тучи серые над серыми холмами
Нависли серым выцветшим ковром
И поливают серыми дождями.
В аду моем круги пришлось мне счесть,
Я забирался в круг последний даже.
Места страшнее в мире этом есть,
Но места нет тоскливее и гаже.
Там воли нет, ни капли ни одной,
Надежды безнадежность заменяет,
Там все пропитано отчаянной тоской,
Там впереди – лишь серый путь пустой,
Что меж холмов сереющих петляет.
И по пути бреду я по тому
Без цели, без надежды и без веры.
Вперед шагая только потому,
Что так велит мне ад мой цвета серы.
И не могу я даже там вздохнуть,
Пока на то не будет позволенья,
Там серый воздух наполняет грудь
И душит проблеск неповиновенья.
И я вперед бреду, бреду, бреду,
Хоть душу крик безмолвный раздирает.
И только тот, кто в схожем был аду
Меня поймет – и этот путь узнает.
Я не святой, и не грозит мне рай,
Но что бы ни ждало там, за чертою,
Глумливее, чем этот серый край,
Оно не сможет обойтись со мною.
И я в себе ношу его всегда –
Весь этот серый ад с его кругами,
В любой момент готов сойти туда
И серый путь увидеть под ногами.
Он вниз зовет меня за разом раз,
Я не хочу, я рвусь наверх обратно,
Но так тяжел его немой приказ,
Что я иду, проклятья шля невнятно.
И лишь натешившись сполна, как полем град,
Мой ад меня с ухмылкой отпускает.
Он знает, что вернусь я вновь назад
В мой персональный личный серый ад,
В котором воля в жилах застывает.
И все же он не ведает о том,
Что будет день – и хоть цена большая,
Я из души сотру его рывком,
Забыв, что ад – всего лишь тень от рая.